Все-таки мне очень хочется рассказать об учительнице, где все буквы, а не
только «У» стоит писать заглавными.
Работала она тогда первый год и вот как-то в самом начале весны прилично
опоздала на уроки.
— В чем дело, Анна Николаевна?
— Извините ради Бога, я на балконе петушков мартовских резала.
— Каких еще петушков? Вы в своем уме?
— Они у меня там жили, а по весне запели. Соседи пожаловались участковому.
Вот и пришлось горло всем песням разом перерезать.
С тех пор я и стал ее замечать, вернее, она уже не уходила из моих глаз.
— Дайте мне один грузовик и освободите на день от уроков.
— Зачем вам грузовик? Кого вы еще там у себя порезали?
— В Южноуральске на свалке тонны маленьких тарелочек валяются.
— А вам что до этого?
— Как что? Вы вообразите только, мы станем с детьми на уроках их
разрисовывать. Вы нам муфельную печку купите. Обожжем, и красота замрет
навеки в этих тарелочках.
И грузовик нашел, и печь купил, и комнату выделил. А она меня пригласила
на открытие печи:
— Петушки в ней получаются на загляденье, ароматные-ароматные, под
коньячок в самый раз.
Приоделся, стучусь, а там уже один из физруков сидит. Виду не подал, подле
устроился. Пока локтями перепирались, стучат. Физик объявился. В общем,
собралось нас там семеро на одного петушка с бутылкой коньяка и на нашу
королеву Аннушку.
— Знаете, я больше всего на свете цифру семь люблю.
Отведали по кусочку, по глоточку и стали с ней по очереди танцевать.
А дети на ее уроках творили чудеса. Она летала по коридорам. В школе
запахло счастьем. Анна Николаевна воспитывала еще дочку и маленького сына.
Он как-то сам готовил суп, опрокинул на себя кастрюлю, обварился, попал в
больницу с многочисленными ожогами. А Аннушка не прекращала летать от дома
до больницы, от больницы до школы.
В мае я купил для нее путевку в местный санаторий. Через неделю получаю
телеграмму: «Спасибо. Я здесь обнаружила свое счастье. Анна». Долго ничего
не мог понять. А оказалось все просто: влюбилась — он ответил взаимностью.
Увез вместе с детьми в Петербург. Она на вокзал приволокла пару чемоданов
чистых тарелочек. Он не сказал ни слова. Позвонила через полгода:
— Разрисовываю их и продаю на Невском, отрывают с руками.
Школа осиротела надолго. Я бы ее никому и никогда не отдал, если бы не
Любовь…
Комментариев нет:
Отправить комментарий